его возможности. Ну а то, что он в общении не во время смеётся или с большим напряжением может посчитать сдачу в магазине, общество ему простит ради его таланта.

И, наконец, если природа не одарила человека большим потенциалом, а дала ему самый маленький? Ну что ж - он на базаре семечки продаёт, а книжки, если и читает, то только - про шпионов. А если его крошечный потенциал ещё и в равновесии, то такой человек, на своём уровне - гармоничен. Он весел, беззаботен, его на базаре любят и он, по своему, счастлив.
        Таким образом, всё человечество представляет собой сложнейший замес неповторяющихся, и в количественном, и в качественном смысле, индивидуальностей.
  Искусство, как средство выражения творческого начала, в полной степени соответствует всему этому громадному многообразию. И ровно в той же степени, в какой существует разнообразие личностных характеристик, мы имеем разнообразие  их выражения в искусстве и разнообразие восприятия этого выражения потребителями искусства. Тут и музыка Стравинского и «Шариков» с его приверженностью к балалайке.
А как же происходит диалог между художником и зрителем, композитором и музыкантом, поэтом и читателем? Когда происходит контакт? Когда проскакивает божественная искра? Как человек находит в этом необъятном хаосе именно своё, именно то, что его сердце тревожит, именно то, что его волнует и ему понятно? Чем объяснить то, что произведение, являющееся шедевром для одного человека, абсолютно не принимается или не понимается другим?
                                              Попробуем это показать наглядно на схеме:  
Если мы представим личностный потенциал человека уже в виде более короткой, или более длинной черты, включающей его диапазон, от разумного – до подсознательного, то на громадной линии, отражающей соответствующий потенциал всего человечества, каждая личность найдет своё место: «Всяк сверчок знай свой шесток».